"Чтобы запугать?": для чего руководство Скорой помощи Алматы вызвало силовиков к своим же сотрудникам

За комментарием обращаемся к директору Службы скорой медицинской помощи г. Алматы Ерболу САРСЕНБАЕВУ:

– Действительно ли был вызов представителей КНБ города и Бостандыкского района, прокуратуры и сотрудников полиции в ваше 5-е подразделение? Или это лишь плод чьей-то фантазии?

– Ситуация такая: с целью повышения качества работы у нас практикуется ротация заведующих по подстанциям. Тут условия труда абсолютно не меняются, и Трудовой кодекс не нарушается. Такая ротация была произведена на 4 подстанциях, в том числе заведующего подстанцией № 5 Жакешбаева перевели на подстанцию № 10. Все четверо были ознакомлены с этим приказом. Трое согласились, но один из заведующих заявил, что завтра люди данной подстанции выйдут и перекроют одну из центральных улиц.

– Он вам сказал, что они выйдут на улицу?

– Ну да! Я могу пригласить своего заместителя, и он то же самое подтвердит.

– Было сказано что-то вроде того: если завтра сотрудники перекроют улицу, не обижайтесь, – говорит замдиректора ССМП г. Алматы Шайхидин БАДИРОВ. – Но дословно я не помню.

– Естественно, я ему стал объяснять, что это противоправные действия, он не может так поступать, – продолжает директор ССМП Сарсенбаев. – Что это заведомо создание социальной напряженности. Коллектив там – порядка 250 человек. Из них человек 17 поддерживали его. Но это не тот случай, о котором можно было бы вообще писать в прессе!

– А было ли реально, что люди митинговали, перекрывали улицу, запрещали выезжать скорым?

– Нет, этого не было. Тем не менее, раз у меня такая информация, я, естественно, должен был сообщить ее соответствующим органам, а они уже дальше решали, кого им еще пригласить. Меня уже и не спрашивали.

– А вы каким органам сообщили?

– Органу, который непосредственно курирует вопросы социальной напряженности, сотрудникам прокуратуры, правоохранительным органам города Алматы. Там есть кураторы по здравоохранению.

– Они прибыли на место и что там было?

– Они посчитали необходимым, раз такое прозвучало накануне, прибыть с превентивной целью на эту подстанцию и провести с заведующим профилактическую беседу. Никто его там не скручивал! Никто его не ловил! Провели разъяснение. Достали тот же самый приказ и спросили: “Есть ли нарушение закона?”. Он сказал: “Нет”.

– А было такое, что сотрудники подстанции скорой собирали подписи под обращением к вам, чтобы оставили их заведующего на месте? Или вы считаете, что это неправильно?

– Никто ничего не подписывал, никаких писем не было. 17 человек его поддерживали, хотели, чтобы он там остался. Но при чем тут мое хотение или нехотение? Есть производственная необходимость. Была произведена обычная ротация. Кстати, до этого он (Жакешбаев. – Прим. авт.) получил замечание по рапорту Ложкина, если не ошибаюсь, в марте.

– За что замечание?

– Он предоставил недостоверную информацию по ковидным доплатам. На каждой подстанции есть комиссия в составе заведующего, старшего фельдшера, старшего врача и бригадира водителей. У себя на подстанции они определяют круг лиц, которые обслуживали вызовы к ковидным пациентам. Соответственно, бухгалтерия им начисляет доплаты. Но, когда сюда, в центр, эти списки поступают, то экономисты их перепроверяют. Мы неоднократно уже объясняли людям: главное при этом, если у пациента подтвержденная КВИ, за этот вызов идет доплата, если КВИ минус, то доплат нет. И вот на 5-й подстанции ковидные надбавки написали людям, кому они не положены. Мы выявили это и пригласили заведующего на дисциплинарный совет, где ему объявили замечание.

– Ясно. А инструкция на это есть?

– Естественно. Какие коды заболеваний идут к оплате, а какие – не оплачиваются. Есть приказ министерства здравоохранения, оплачивать только КВИ-подтвержденные случаи. При этом если для каждого заведующего мы у себя внедрили доплаты к основной зарплате за хорошо выполненную работу, то заведующего 5-й подстанцией за дисциплинарное взыскание лишили этих бонусов.

– Более того, нами проводится внутренний аудит деятельности всей Службы скорой медицинской помощи за первое полугодие, и по его итогам выявлены нарушения у Жакешбаева. По ним будут приниматься соответствующие меры.

– А прошлогодние волнения водителей скорой из-за чего были? Из-за зарплаты или что им самим приходится покупать запчасти? Это ведь не при вас было?

– Вообще, скандалы вокруг скорой помощи идут уже в течение нескольких лет. С 2019 года я уже девятый руководитель! Был назначен в апреле 2021 года. Тут были какие-то требования, какие-то протесты. Людям шли навстречу, потому что все понимали, что эта служба должна работать! А какая-то часть работников решила: если потребовали один раз, им пошли навстречу, значит, можно еще раз потребовать!

– Наверное, психологически сложная работа руководителя Службы скорой медицинской помощи?

– Очень!

Как медики оказались по разные стороны баррикад

Свое видение ситуации излагает на тот момент заведующий подстанцией № 5 ССМП Нуржан ЖАКЕШБАЕВ.

– Недопонимание между вами и руководством Службы скорой медицинской помощи г. Алматы началось с разночтений по поводу того, кому положены ковидные надбавки, а кому – нет?

– Да. В свое время для диагноза – коронавирусная инфекция в Международной классификации болезней (МКБ) выделили коды. И вот что там сказано: “U07.1 – используйте этот код, когда COVID-19 был подтвержден лабораторными исследованиями, независимо от тяжести клинических признаков или симптомов”. То есть это коронавирус, лабораторно подтвержденный. И “U07.2 – используйте этот код, если COVID-19 диагностирован клинически или эпидемиологически, но лабораторные исследования неубедительны или недоступны”. Последнее – это полисегментарная пневмония, при которой вирус не идентифицирован, но на КТ видно поражение легких вирусом. И это тяжелое состояние. Водители скорой помощи в Актобе подняли бунт

– То есть это полисегментарная пневмония, которая может быть вызвана коронавирусом, но вирус при этом не определен, поскольку ушел вглубь организма пациента?

– Да. И когда я читаю эпикризы (краткое изложение информации о статусе пациента), то у таких больных там всегда пишется: "ПЦР-анализ на COVID-19 из верхних дыхательных путей". Я это директору и его заместителю Андрею Анатольевичу Ложкину говорю и вношу свои предложения, поскольку это меня беспокоит, как доктора. Но они воспринимают это в штыки. Поясняю, что ПЦР-тест положительный – это когда проверили верхние дыхательные пути. А кто брал анализ из нижних дыхательных путей? Там ведь идет полисегментарная вирусная пневмония, которая в связи с тяжестью ее течения создает гораздо больше опасностей как для пациентов, так и для медиков. Ведь при U07.1 и положительном ПЦР-тесте у человека может вовсе не быть температуры, головных болей, пневмонии. Его требуется только изолировать на определенный срок, скажем, на 14 дней – и всё! А вот от этой полисегментарной пневмонии столько людей умирают. А если взять анализ из нижних дыхательных путей, там почти наверняка может подтвердиться вирус, передающийся другим людям! Но такой анализ обычно не проводят. Значит, ориентироваться только на ПЦР-подтвержденный диагноз и на клинические проявления – не всегда верно! Но руководство за это меня наказывает. А надо же об этом хотя бы задуматься и сделать для себя, как для специалиста, какие-то выводы!

Кроме того, когда ковидные надбавки получают бригады скорой, то их не начисляют диспетчерам, санитаркам. Бригады, понятно, они надевают спецсредства и выезжают на вызовы. Но санитарки-то те же машины моют и обрабатывают! А ковидные надбавки не получают.

И потом, раз мы в одно здание заходим и выходим, то все являемся потенциальными переносчиками. Одно время была дискуссия: почему доктора и медсестры получают доплаты, а электрик, который меняет перегоревшие там же лампочки и провода, – нет. Сантехники и слесари, которые ремонтируют там туалеты и тоже работают в опасной зоне, – не получают.

Не принимаются руководством и другие мои предложения, в частности, о том, что неверно Службе скорой медицинской помощи забирать обратно у поликлиник уже отлаженную ими систему обслуживания неэкстренных, 4-й категории сложности вызовов, поскольку это снова перегружает бригады скорой помощи, и у них за ту же оплату увеличивается нагрузка. "При лечении инфицированных больных медики вообще не должны заражаться и тем более – умирать" - профессор Андрей Дмитровский

– От сотрудников 5-й подстанции я слышала, что ваша команда сплотилась во время январских событий? При этом они отказались называть свои имена, боясь каких-то преследований со стороны руководства…

– Да. То трудное время нас сплотило. Тогда вроде бы захватили 4-ю подстанцию недалеко от площади. Естественно, страдал выход бригад. И якобы была негласная команда: кто не сможет выходить на работу, пусть пишет заявление об освобождении на время ЧП. Но у нас никто не поддался панике, все остались на рабочих местах. А потом, когда меня приказом руководства уже перевели на 10-ю подстанцию, ребята, девочки и парни, мне сказали: “Знаете, почему мы остались? Потому что вы были нашим руководителем. Если бы был кто-то другой, вряд ли бы мы все тут задержались”. А я помню, мне тогда даже не пришлось никого уговаривать. Они сами вышли и стояли до последнего и сами себя защищали. Я где-то добывал хлеб. Его ведь тоже трудно было найти. Моя жена готовила плов. Потом в супермаркете, который еще работал, я закупил шампунь, мочалки, банные полотенца для тех, кто круглосуточно оставался на станции.

Трагические воспоминания и “благодарность” за мужество

– А из ваших сотрудников тогда кто-то пострадал?

– Пострадали машины, ну и морально, конечно, натерпелись, потому что там взрывали, стреляли, в одну машину гранату забросили на площади во время вызова. К счастью, не успела взорваться. Мы обычно в самое пекло не должны ходить. Я просил наших стоять на расстоянии метров 200–300. Чтобы к ним раненых транспортировали. Оказывается, в то время на площади уже не было никого. И штаба, в который входят аким, полицейские, сотрудники КНБ, прокуратуры, ЧС, не было. А митингующие и люди на джипах, на самокатах подвозили раненых и грузили в скорую. И не по одному, а сразу по 5–6 пострадавших – кто из них живой, кто уже нет. Один врач приехал на станцию с дрожавшими от напряжения руками, потому что ему пришлось кого коленкой, кого плечом подпирать, кому голову руками придерживать, чтобы они не падали, пока едут до стационара.

Потом нашим девочкам приходилось искать гражданскую одежду, чтобы переодевать в нее курсантов и тех раненых, кто был в военной или полицейской форме, чтобы их спасти.

Потому что погромщики, видя в машине полицейского или военного в форме, вытаскивали его, избивали до полусмерти и обратно закидывали в эту же машину.

Коктейлем Молотова атаковали одну из наших машин. Хорошо, что она не успела загореться. Прямо на крышу уазика закинули. Представляете профессионализм водителя, как он, двигаясь задним ходом, уезжал от толпы переодетых в форму ОМОНа людей в касках, бронежилетах и со щитами. В одну машину водителю закинули шумовую гранату. Он успел выбросить ее обратно.

И вот парадокс! Во время январских событий все сотрудники нашей 5-й подстанции героически оборонялись, стояли до последнего, защищали здоровье граждан, оказывали помощь, независимо от того, право­охранители это, население или митингующие. Медикам же главное – спасать людей. Мы выезжали и на роды, и на помощь младенцам, и на огнестрелы. На всё! Это в то время, когда сам наш руководитель был в отпуске за границей на отдыхе. А теперь к тем же сотрудникам, которые, рискуя своими жизнями и здоровьем, выполняли свой долг, такое отношение: присылают целую бригаду из спецслужб и силовиков, чтобы запугать!

– А вы действительно организовывали митинг на станции?

– Нет, конечно! Я только сказал руководству: “Обещаю, что улицу никто не закроет!”. И всё! А эти мои слова вот так перевернули и по ложному донесению направили на меня спецслужбы. Как будто это 1937 год! И никто из руководства ответственности за это не понес. А наши сотрудники и не собирались ничего перекрывать, блокировать или митинговать. Люди, все 200 с лишним сотрудников, просто собирали подписи под письмом, с которым хотели обратиться к директору. Ну а теперь я узнаю, что руководство готовит новые наказания для непокорных в нашей и без того многострадальной организации.

Неужели, направляя на нас, медиков, силовые структуры и применяя репрессии, они надеются улучшить качество работы скорой помощи?

P.S. На наш взгляд, именно Служба скорой медицинской помощи – одно из важнейших подразделений здравоохранения страны, о благополучии которого должны заботиться министерство здравоохранения и правительственные чиновники. И так важно определить в ней все болевые точки, ведь это касается каждого из нас!

АЛМАТЫ