У экспертов нет единой точки зрения на события в СУАР

Спикерами его выступили доктор политических наук Константин Сыроежкин и известный уйгуровед, кандидат политических наук Кахарман Кожамбердиев. Г-н Кожамбердиев назвал прошедшие столкновения результатом всей многолетней национальной политики в Китае, и, более того - результатом ее кризиса. Г-н Сыроежкин, в принципе, с этим согласился: Китай пытался выстраивать этнополитическую модель государственного строительства в рамках бывшей советской модели, несколько изменив ее. И столкнулся, в итоге, с теми же проблемами, что и СССР - с ростом политической напряженности, проявляющейся в этнических конфликтах. У уйгурской общественности, судя по выступлению г-на Кожамбердиева, накопилось много претензий к властям КНР. В последние годы, по его словам, жесткий вариант политики ограничения рождаемости был распространен и на мусульманское население провинции. "Даже в самых отдаленных аулах СУАР жестко проводится политика контроля рождаемости - если в семье более одного ребенка, то второй не получает документов. А без этого в Китае ничего невозможно сделать", - заявил он. Более того, с недавних пор распространено преподавание китайского языка на младшие классы национальных школ. Все это противоречит закону от 1984 года "О национальной автономии". Сохраняется и дискриминация уйгуров и казахов при приеме на работу, среди населения крупных городов доминируют ханьцы. СУАР, будучи очень богатой природными ресурсами провинцией, является, фактически, сырьевым придатком "большого Китая". На это г-н Сыроежкин заметил, что для объективности картины стоит помнить, что в экономику Синьцзяна из центрального бюджета постоянно вкладываются очень значительные инвестиции: расходная часть бюджета провинции в два раза выше собираемых в ней доходов. Однако его оппонент сразу парировал: эти инвестиции вкладываются в основном в инфраструктурные проекты. В результате, рассматривая этот вопрос, два эксперта поспорили о сложности и достоверности китайской официальной экономической статистики. Г-н Кожамбердиев отметил, что среди местной партийно-государственной элиты есть и представители уйгурского этноса. Но они ничего не решают, выполняя политически-декоративную роль. Какова роль внешнего вмешательства в произошедшие в СУАР конфликты? Г-н Сыроежкин оценивать ее не стал, но при этом он считает, что такое влияние было, даже несмотря на жесткий полицейский контроль в Китае. "Великая сила - Интернет", - пояснил он. Г-н Сыроежкин обратил внимание на то, как быстро в Урумчи стало известно о нападении на уйгурских рабочих в южной провинции Гуанчжоу, невзирая на полную закрытость информационного пространства страны. "Я вот, например, не могу войти на синьцзянские сайты, не могу дозвониться никому из знакомых в СУАР, даже на мобильные телефоны", - заметил он. Но с утверждениями китайских властей о том, что выступления уйгурской молодежи в городах Синьцзяна координировались из-за рубежа известным лидером Рабией Кадыр, он не согласен. Особенность нынешнего конфликта в СУАР в отличие от иных, имевших в этом регионе место в течение двух предыдущих веков, стало участие в нем ханьского населения. Раньше все конфликты носили характер столкновений уйгурского населения с властями. Теперь налицо признаки межэтнического столкновения. Это мнение было высказано г-ном Сыроежкиным. Его оппонент считает иначе: г-н Кожамбердиев убежден, что нельзя говорить о межнациональном конфликте, это - борьба уйгурского населения с этнократической политикой Пекина. Одним из главных вопросов стала, конечно, международная реакция на события в Синьцзяне. Г-н Кожамбердиев подчеркнул, что даже исламские организации и государства до сих пор молчат, не выступая с осуждением действий китайских властей и силовых структур. А, по словам г-на Кожамбердиева, в ходе этих событий в Урумчи погибли от 500 до 1 тысячи человек. Как же реагировать на эту ситуацию стране, наиболее близко расположенную к СУАР? На этот вопрос г-н Сыроежкин ответил: бывают ситуации, в которых лучше, имея позицию, ее не озвучивать. Фото с сайта http://www.rusnovosti.ru