Наша “Агаша”, или Агашкина доля – понты и неволя

Тема эта возникла давно. В одной из поездок в Москву я никак не могла объяснить российским коллегам, кто же они такие – наши агашки.

– Понимаете, это такие влиятельные люди, которые поддерживают связи с другими влиятельными людьми, через них иногда “разводятся” большие дела и “распиливаются” большие деньги, и вообще на них у нас завязана чуть ли не вся экономика, всё вокруг них крутится! – сумбурно пыталась я выразить несколькими фразами всю суть этого необъятного явления. И понимала: людям, далеким от наших казахстанских реалий и нашего менталитета, уяснить это чрезвычайно трудно.

Укрепляющий элемент

Шутки шутками, но спустя какое-то время пришла к выводу, что понятие “агашкизм” настолько укоренилось в нашем обществе, что впору заносить его в современные энциклопедии. Ведь, по сути, каждый такой агашка является своего рода цементирующим элементом, примерно как градообразующий завод в каком-нибудь городке, который обеспечивает благополучие всего местного населения.

Древо агашкинского влияния простирается мощными ветвями к небу, осеняя благами всех, включая семью, друзей, родственников – своих и жены, деловых партнеров. А корни этого древа опираются на глубоко законспирированные связи в высших кругах.

Не дай бог в этой гармоничной системе что-то случится либо с самим агашкой, либо с его связями – может рухнуть целое дерево. И чтобы поддерживать гармонию, “яблочки” на деревьях и отдельные ветви должны старательно подпитывать корневую систему.

Вспомните, как очередного задержанного финполом коррупционера пытаются обелить в глазах общественности анонимные пользователи, активно пишущие в соцсетях: тут вам и “честнейший был человек, за это и поплатился”, и “кому-то он перешел дорогу”, и “вообще его подставили недруги”. Возможно, анонимные адвокаты порой бывают и правы: ну разве может неуважаемый человек добраться до высоких постов без особых на то талантов и добродетелей?

Но короля, как известно, играет свита. И свита знает, за что борется. Печальна и незавидна участь оставшихся без высокого попечения приспешников и родных.

Не так давно к нам в редакцию обратилась супруга бывшего уважаемого агашки средней руки, которого внезапно… посадили! Ни дня в жизни она не работала, как зарабатывать и чем кормить еще не сильно повзрослевших детей, не знала. Окружение мужа от нее тут же отвернулось, все многочисленные помощники и замы, круглосуточно готовые выполнить любое указание, тут же сменили номера телефонов, а родня, чуть ли не каждодневно являвшаяся с просьбами, забыла дорогу в ее дом.

Впрочем, свите агашки также пришлось несладко: многих уволили с работы, сославшись на несоответствие профилю занимаемой должности (что, в принципе, было правдой, ибо главной их работой было угождать агашке), да и в целом резюме оказалось подпорченным…

Вот и получается, что понятие, над которым мы все посмеиваемся, со временем стало чуть ли не системообразующим механизмом, со своими законами и правилами, порой весьма жестокими…

Кластер “агашка” без нефти не работает?

Серьезную работу по разъяснению этого явления провел уральский консультант “Научно-образовательного фонда “Аспандау” Еркин ИРГАЛИЕВ. В частности, он обозначил время, когда уважительное “ага” в казахском языке трансформировалось в шутливо-пренебрежительное “агашка”:

– Агашкизм – это стихийный ответ на требования транзитного периода, который начался в 90-е годы и продолжается по сию пору. Он стал своеобразным буфером между психологией прошлого и психологией настоящего. Агашки закономерно пришли на смену партхозноменклатуре 80-х и людям, живущим “по понятиям” 90-х. Все достижения и ошибки этого периода неразрывно связаны с явлением, суть которого – “никакой идеологии”. Последний момент очень важен для его понимания. На сегодня отношение общественного сознания к агашкам и агашкизму всё так же двойственно и противоречиво, как и само это явление.

– Но кто такие агашки?

– Мое определение кластера “агашка”: неформальный лидер влияния (на региональном или центральном уровне); опирается на архаичные общинно-родовые социальные конструкции; встроен в патрон-клиентскую систему; использует влияние для личного обогащения.

– Однако все агашки – разные. Можно ли их как-то классифицировать?

– Классификация агашек, видимо, должна иметь цель их изучения и последующей борьбы с ущербом, который наносит агашкизм. В связи с этим надо понять, что именно угрожает казахстанскому обществу в связи с существованием у нас агашкизма.

По моему мнению:

А. Агашкизм закрепляет патрон-клиентские отношения в обществе, что блокирует любые попытки его реформирования.

Б. Проводит ползучее строительство сословного общества.

В. Подменяет собой общественное лидерство.

Для классификации важно понимать, что есть агашки системные, есть принявшие правила игры по необходимости, ситуативные (“временные”), есть внесистемные, “настоящие” (их правильнее называть “АҒА”, а не “агашка”), за счет которых и держится этот миф. Важно выявить те виды, которые быстро трансформируются при запросе общества на уничтожение агашкизма как социально-идеологической системы.

Например, талантливый писатель или ведущий ученый, имеющий общественный вес и авторитет не только как представитель какого-либо рода, жуза, места рождения или проживания, но и как выдающийся профес­сионал или творец. Является ли он агашкой? Да. Использует ли влияние для личного обогащения? Вопрос к каждому агашке отдельно. Встроен ли в патрон-клиентскую систему? Скорее всего, “да”, потому что невозможно профессионально работать в современном Казахстане, не будучи встроенным в систему. Опирается ли на архаичные общинно-родовые социальные конструкции? Возможно, “нет”, возможно, “да”.

– Есть будущее у агашкизма?

– В принципе, есть, если сохранится сегодняшняя тенденция строительства нации как сословного общества. Другой вопрос, что эта система нежизнеспособна в условиях отсутствия нефтяной ренты и завершения процесса первичного накопления капитала.

Человек у кранчика

Своим мнением по поводу этого агашкизма поделился кандидат политических наук Досым САТПАЕВ:

– В системе всегда должна быть ключевая фигура, которая сконцентрировала на себе процесс перераспределения государственных и прочих ресурсов. При этом не суть важно, больших или маленьких. Одним словом, человек у кранчика сейчас автоматически причисляется к агашке. И это не возрастная категория, так как у нас появились уже молодые агашки. Это обозначение места человека в иерархии влияния. При этом сама иерархия не обязательно должна быть официальной, так как само влияние может быть теневым. Агашка – это обозначение некоего образа мысли, некоей модели поведения, суть которой можно определить фразой: “Законы для лохов. Власть для меня”.

Что касается определения, иначе как шутливым оно не может быть. Мы как раз с коллегами сейчас готовим веселый словарь казахстанского политического “новояза”. Естественно, что начали с буквы “А”, и поэтому не могли не упомянуть и это понятие. Я предложил бы такой вариант этого определения:

“Агашка (он же: Баке, Маке, Саке и т. д.) – человек, чьи связи приносят деньги, а деньги – новые связи”. Интересно и то, что агашки у нас не делятся по этнической классификации.

По мнению политолога, у агашкизма, как явления, не должно быть будущего в том понимании, какое оно сейчас существует в обществе. Хотя история может распорядиться совсем по-другому:

– В любой политической и экономической системах есть свой круг избранных, – продолжает Досым Сатпаев. – Здесь я больше склоняюсь к железному закону олигархии Роберта Михельса, который считал, что любая форма социальной организации рано или поздно порождает власть немногих избранных. А Йозеф Шумпетер вообще определил демократию как систему конкурирующих элит. Но разница между демократическими и недемократическими системами заключается в том, что там есть определенные “красные флажки”, которые прописаны в Конституции, напоминающей правила дорожного движения, где определяются взаимоотношения между “водителями” и “пешеходами”. И эти принципы должны соблюдаться всеми вне зависимости от рангов, связей, заслуг и родовитости.

Я уже говорил, что агашкизм это не только иерархический статус, но и образ мыслей. Следовательно, надо менять это самое бытие через политическую и экономическую реформы. Ведь негативная ассоциация с понятием “агашка” в основном связана с тем, что это часто синоним понятия “коррупций” или “непотизм”.

Нам давно уже нужен полный апгрейд понятия “агашка”, который, в принципе, должен нести совсем иной, позитивный смысл. Агашкой должен называться человек с высоким моральным авторитетом, а не человек с повадками уголовного авторитета. Казахстану необходимы “люди-­бренды”. Нужен культ созидательных личностей, с которыми должен ассоциироваться Казахстан. И культурно-интеллектуальная революция в интересах самой власти. Если кумирами молодых людей являются нувориши, паразитический образ жизни которых становится моделью для подражания, страна обречена.

Классификация агашек по Еркину Иргалиеву

Независимые

Внесистемные. Не используют авторитет для личного обогащения. Не встроены в патрон-клиентские отношения. Имеют ресурс влияния. Авторитет завоеван личными заслугами и трудом, а не местом рождения/проживания/учебы/семьей. Своим существованием вольно или невольно закрепляют агашкизм. В силу инерции поддерживают существующее положение. Потенциал трансформации очень высокий.

Системные

Авторитет является функцией личного обогащения. Кровно заинтересованы в сохранении системы. Потенциал трансформации нулевой.

Ситуативные

Являясь, по сути, профессионалами и творцами, используют методы агашек для достижения личных целей. При изменении целевых установок общества разложат агашкизм изнутри. Потенциал трансформации высокий.

Идейные

Считают себя солью земли, соблюдают неписаные нормы морали, являются образцом для адептов общинно-родовой социальной конструкции. Поддержат социальные реформы только при сохранении своего статус-кво. Потенциал трансформации низкий.