Женя ГРЕБЕННИКОВ. Лучший либеро мирового волейбола

Запах из глубокого детства

– О том, что мой отец – волейболист, я узнал года в три-четыре, – рассказал в эксклюзивном интервью “КАРАВАНУ” Женя ГРЕБЕННИКОВ. – Хорошо помню, как он играл в турнирах по пляжному волейболу. С одной стороны, это были любительские соревнования. Но с другой – их транслировало местное телевидение. Так что отношение к турнирам со стороны участников было самое что ни на есть профес­сиональное. Отец играл в паре с Александром Сорокалетом (капитан сборной СССР, чемпион мира и Европы, вице-чемпион Олимпиады-1988. – Прим. ред.). Вот все воспоминания, связанные с карьерой отца как волейболиста.

– Когда впервые услышали загадочные слова “Дорожник”, Алматы, Казахстан?

– Я был в Казахстане совсем маленьким. О том времени могу судить по фотографиям и видео, которое снимали на даче, где отдыхали всей семьей. В сознательном же возрасте был в Алматы в 15 лет.

– По какому поводу приезжали?

– Мы с отцом прилетели на Кубок Азии. Папа в то время тренировал “Ренн”, где должен был играть Марат Имангалиев. Смотрели не только игры, но и тренировки сборной Казахстана.

– И как вам игра сборной Казахстана?

– Я больше смотрел на Марата, знал, что на следующий год мне вместе с ним выходить на площадку.

– Какие впечатления остались от Алматы?

– Казахстан мне понравился. Мы с отцом много гуляли, было классно. В какой-то момент почувствовал знакомый запах. Этот аромат был мне знаком с глубокого детства, и в Казахстане я его вспомнил.

Семья, школа, выбор

– Вы родились во Франции в русскоязычной семье…

– Дома родители разговаривали со мной только на русском языке. Обучили лишь простым французским словам. Так что местный язык я начал учить только в школе. Поначалу было очень тяжело, с трудом понимал ребят и учителей.

– Были объектом шуток одноклассников?

– Нет. Мама сразу предупредила в школе, что я не говорю по-французски и меня надо опекать, мало ли что может случиться. Поэтому я всегда был рядом с учителем. Но через два года я уже бегло говорил по-французски.

– Дети спорт­сменов, как правило, все детство проводят рядом с родителями на тренировках. Как было в вашем случае?

– Та же история. Отец всегда брал меня на тренировки. По субботам ходил на занятия мамы со старшим братом. Так что я всегда был с мячом в руках. Все шутили, что с ним родился. Мама в Казахстане тоже играла в волейбол в университете. Когда родители переехали во Францию, стала тренировать детей. У нее занимался и мой брат, который старше меня на восемь лет. Правда, профессиональным волейболистом он не стал, отдав предпочтение учебе.

– Вы сами еще учитесь?

– У меня диплом по маркетингу – окончил два года назад. Сейчас изучаю языки – английский, немецкий. Это должно пригодиться, когда буду играть в других чемпионатах.

– Знаю, что вы едва не стали хоккеистом…

– В детстве я перепробовал много видов спорта: и баскетбол, и футбол. Потом заинтересовался хоккеем, в него в юности играл отец. У меня были хорошие результаты. Но настало время выбирать между волейболом и хоккеем, и я остановился на волейболе. Посчитал, что в этом виде спорта у меня больше перспектив.

Дело принципа

– Вы играете либеро, хотя рост позволяет действовать в атаке. Часто возникает желание пойти к сетке?

– Конечно. Оно было всегда. Но когда у меня что-то стало получаться в волейболе, отец сказал, что надо определяться с игровым амплуа и посоветовал мне играть либеро. Я невысоко прыгаю, да и удар слабоват. При таких данных пробиться в сборную Франции было невозможно. Поэтому решили – лучше быть хорошим либеро, чем средним атакующим игроком.

– Насколько популярен волейбол во Франции?

– Не очень. Нас опережают по популярности футбол, гандбол, баскетбол, теннис, плавание и многие другие виды спорта. Когда выхожу на улицы Ренна, где живу, меня никто не узнает.

– Еще до чемпионата мира вами интересовались несколько сильных клубов. Сейчас наверняка таких предложений станет еще больше…

– Да, это так. Но не в моих принципах менять команды ежегодно. К примеру, в “Ренне” я отыграл пять лет. В прошлом году перешел в немецкий “Фридрихсхафен”. Сезон для меня получился удачным, мы играли в Лиге чемпионов. На все звонки из других клубов отвечал, что второй сезон проведу в Германии. Мне кажется неправильным проводить в клубе только один год, и я рассматриваю те предложения, где мне предлагают контракт на два-три сезона, не меньше.

“Двойное гражданство? Не знаю”

– Отец, тренирующий сейчас в дуэте с другим известным игроком “Дорожника” 80-х Виктором Козиком клуб российской суперлиги “Газпром-Югра” из Сургутского района, хотел бы видеть вас в своей команде…

– Я тоже надеюсь поиграть под его руководством, как это было в “Ренне”. Но в чемпионате России разрешается заявлять только двух иностранцев, а я считаюсь легионером. Обычно эти места достаются пасующим, диагональным или другим атакующим игрокам. На позицию либеро иностранцев берут неохотно. Это для меня главная проблема, мешающая выступать за российский клуб.

– Но у вашего отца двойное гражданство…

– Не знаю, есть ли у меня такая возможность. Мне кажется, будет очень тяжело получить двойное гражданство.

– На чемпионате мира в Польше сборная Франции заняла четвертое место. Как оцените этот результат?

– Как неожиданный. Хотя мы планировали попасть в призеры, но знали, насколько тяжело будет добиться такого результата. На первом этапе в нашей группе были сборные Ирана, США, Италии. Тем не менее мы вышли оттуда с первого места. Затем выиграли группу и на втором этапе, и на третьем. Играли мы хорошо, удивив многих специалистов и болельщиков. Поэтому и расстроились из-за итогового четвертого места.

Не думай о мизинце свысока

– Что за травму вы получили в игре со сборной Бельгии?

– Пытался в защите достать мяч, но тот попал мне прямо в мизинец. Палец аж вбок ушел. Честно говоря, испугался. Подумал, что на этом чемпионат мира для меня закончен. К счастью, палец не сломал, а только выбил.

– Повреждение вы получили еще на первом этапе. Насколько оно вам мешало в оставшихся восьми поединках?

– Конечно, это создавало неудобства на приеме или при выполнении передачи. Мне давали таблетки, чтобы не чувствовать боль в матчах и на тренировках. Травма мешает мне по сей день.

– До сих пор лечитесь?

– Да. Сейчас пальцу надо немного отдохнуть. Через неделю вернусь в Германию, чтобы возобновить тренировки.

Планетное признание

– Можно считать везением, что на третьем этапе вы оказались в более легкой группе, из которой было не так сложно выйти в полуфинал?

– Скорее, наоборот, хотелось попасть в группу посложнее. Тогда в полуфинале достался бы соперник полегче. А так нам пришлось играть с бразильцами, которые до этого выиграли три чемпионата мира подряд.

– Как вам вообще формула с тремя групповыми этапами? 13 матчей за три недели не перебор?

– Когда стоит цель попасть в полуфинал, формула не имеет значения. Хотя, конечно, турнир был долгим, пришлось сыграть много матчей. Но такую формулу выбрали, чтобы хозяева дошли до финала (смеется, сборная Польши выиграла чемпионат мира. – Прим. ред.). Проходных матчей у нас не было, в каждом выкладывались на все сто. К концу турнира сильно устали и физически, и психологически. Это основная причина, почему мы проиграли матч за третье место. Во встрече с командой Германии (0:3) за бронзовые медали сил уже не было. Все оставили в полуфинальной игре с бразильцами (2:3).

– Какой фактор стал решающим в пятой партии матча с Бразилией?

– Опыт. Они знают, как играть решающие сеты на таких крупных турнирах. У нас же команда молодая. Когда мы начинали играть в волейбол, то учились у бразильцев. Так что полуфинал бы похож на матч детей против отцов.

– Насколько важно для вас признание лучшим либеро чемпионата мира?

– Это необходимо, чтобы подписать выгодный контракт (смеется). А если серьезно, то я рад этой награде. Но она индивидуальная, а волейбол – игра командная. Поэтому гораздо лучше было бы играть в финале и получить медали всей командой.