Маргулан ХАМИЕВ: О радиационной катастрофе, ГМО и детях из пробирки

– Можно сказать, проблему радиации я пропустил через себя после того, как четырежды побывал на ядерном полигоне в Семипалатинске, – говорит в интервью “КАРАВАНУ” Хамиев. – Первый раз поехал в качестве наблюдателя, потом возил журналистов и общественников. И вот после четвертого посещения полигона приехал домой больным. О своем состоянии рассказывать не буду – это было жутко. Полгода не выходил из дома, дважды умирал. Меня вытащили с того света жена-врач и дочка. Выкарабкался потихоньку – знаете, у казахов есть такое выражение: болезнь приходит мешками, а удаляется зернышками. И занялся анализом проблемы воздействия радиации на население Казахстана. Когда собрал данные, понял: надо бить в набат.

– Неужели все так плохо?

– У нас ежегодно умирает в пределах 160 тысяч человек. Из них 52–55 процентов – из-за болезней системы кровообращения, потому что у нас очень высокая радиация, она влияет на кровь. На втором месте – сердечно-сосудистые заболевания. На третьем – онкология. В Казахстане ежегодно регистрируется 30 тысяч новых заболевших раком, из них 17 тысяч умирают. Туберкулезом ежегодно заболевают 23 тысячи человек. Это в мирное сытое время! Причем три года назад туберкулезом заболевали 20 тысяч человек. У людей снижен иммунитет. Если онкологические заболевания – проявление первичного иммунодефицита, то туберкулез – вторичный иммунодефицит. В Казахстане давно пора повернуться лицом к проблеме радиации. Мы с вами получаем в среднем 0,45–0,5 бэра в год. Для сравнения: работники атомных электростанций на Западе могут получить 0,17 бэра – в три раза меньше! Радиация есть везде, но люди в других странах не получают доз, которые получаем мы. Они получают 0,1–0,12 бэра, то есть в 4–5 раз ниже, чем мы.

– И это все последствия радиации? Тем более я слышала, что радиационный фон в нашей Карагандинской области не превышает допустимых пределов.

– Это лукавство! Второго такого государства по насыщенности радиоактивностью нет больше в мире! Все знают Семипалатинский полигон, где произвели 468 взрывов, из них 126 – на поверхности. Включая две термоядерные бомбы. Но мало кто знает, что в Западно-Казахстанской области был полигон Капустин Яр, где провели 40 ядерных взрывов, из них 11 – на поверхности. На нашей территории лежит 237 миллионов тонн радиоактивных отходов, они ежегодно дают 16 миллионов кюри. Для сравнения: чернобыльская авария по радиоактивности оценивается в 40–45 миллионов кюри. На нефтепромыслах при бурении выделяются радиоактивные вещества торий и радий. Их радиоактивность достигает 6 тысяч микрорентген. Это официальные данные, подписанные министром окружающей среды. Но радиация имеет аккумулирующие свойства: то есть не выветривается, не исчезает, а накапливается в организме.

Зачем нам такой Минздрав?

– Да, при такой статистике количество онкозаболеваний не удивляет. Странно, что на видном месте в каждой поликлинике ее не вывешивают.

– А потому, что в нашей стране медицинская наука не занимается ничем, кроме констатации фактов. Главный уролог Казахстана три года назад объявил, что у нас 30 процентов молодых людей бесплодны. А знаете ли вы, что однократное облучение семенников при дозе всего лишь 1/10 грея приводит к временной стерильности мужчин? Выходит, за счет радиоактивности происходит стерилизация? Но что сделал главный уролог Казахстана, чтобы исправить ситуацию? Ничего. Наш Минздрав не занимается разработкой методологии и даже те методики, что уже разработаны, не хочет применять.

– Хотите сказать, что в мире уже есть методики борьбы с последствиями облучения?

– Конечно! Любая радиация на молекулярном уровне разрушает клетку. Все наши органы получают разные дозы. Если доза большая, человек погибает через одну-две недели – происходит разрушение клеток красного костного мозга. Любая сколь угодно малая доза радиации увеличивает риск заболевания раком. У нас всех больных без надобности суют в рентген, под томограф, где человек получает дополнительное облучение. В Канаде провели исследование и выяснили, что 60 процентов людей, проходивших томографию, заболели раком. Потому что компьютерная томография дает облучение до 400 раз больше, чем рентген грудной клетки! При ООН есть научный комитет по действию радиации. Группа независимых ученых – Стьюарт, Шеннон, Штеренглас, Джон Гофман – провела массу исследований и нашла пути спасения. Но наши чиновники из Минздрава не интересуются этими разработками, им, видимо, нужны больные.

– По-вашему, чтобы решить проблему, нужна государственная воля?

– Разумеется. Тем более в том, что касается экологической безопасности, перед нами стоит гамлетовский вопрос: быть Казахстану или не быть? Два года назад Болгария заключила с Россией договор на строительство атомной электростанции, а в прошлом году болгарский парламент отменил это решение. А в Казахстане Россия предлагает нам построить атомную станцию БЭВР-300, которая не прошла никакой экспертизы и существует только на бумаге. Я задал вопрос господину Школьнику: “На каком основании вы продвигаете этот проект?”. Он мне ответил: “Это должны решать не мы с вами, а народ через референдум!”. И где этот референдум?!

– С другой стороны, Казахстан остро нуждается в электроэнергии.

– Есть же более безопасные технологии! Если уж настолько приспичило строить атомную станцию, то надо строить с атомным реактором, но с другим, безопасным топливом, которое полностью выгорает. А мы хотим построить еще две атомные электростанции при таком радиационном фоне! Зачем?

ГМО – вмешательство в дела Бога

– Как вы предлагаете улучшить столь неблагоприятную экологическую ситуацию?

– Не надо изобретать велосипед. В Японии продолжительность жизни – 83 года. В Китае, где проживает почти 1,5 миллиарда населения, – 79 лет. А все потому, что они занимаются оздоровлением населения, берегут его. Приведу пример: в декабре 2013-го Китай вернул Америке 545 тысяч тонн кукурузы. Из-за того, что при экспертизе выяснилось: эта партия генетически модифицированная. Китай не кормит свой народ ГМО-продукцией. При этом являясь ее крупнейшим производителем. 120 миллионов гектаров земли китайцы отвели под посевы только для внутреннего пользования. При этом 330 тысяч гектаров – для выращивания лекарственных растений. Эти территории они берегут как зеницу ока. Там не бывает никакой химии. Китайцы знают, каковы последствия употребления в пищу ГМО-продуктов.

– Кстати, а каковы последствия употребления ГМО-продуктов?

– Российские ученые под руководством профессора Ирины Ермаковой провели эксперимент на лабораторных животных. Их кормили только генно-модифицированной пищей. Через год 50 процентов испытуемых вымерли, а остальные 50 остались бесплодными. После третьего поколения в живых остались единицы испытуемых. Институт генетики и эволюции в Москве провел подобный эксперимент на диких крысах. Они, питаясь ГМО, вымерли после четвертого поколения. Посмотрите, какие генно-модифицированные яблоки сейчас продают. Они могут месяцами лежать и не портятся! А как они действуют на здоровье человека, производителя не интересует.

– Относительно генной инженерии я слышала выражение: нельзя вмешиваться в дела Бога.

– Нельзя делать того, что идет во вред здоровью человека. Это противоестественно и против Бога. Почему в царской семье в России было столько больных людей? Потому что женились на двоюродных сестрах, выходили замуж за братьев. Нормального царя не было в России из-за кровосмешения. 300 лет назад казахи в своде законов “Жеты Жаргы” приняли закон, под страхом смерти запрещающий браки между родственниками в семи поколениях. Семь поколений в роду мы обязаны знать, чтобы не произошло кровосмешение. Хотя тогда не было ни генетики, ни гематологии, но люди знали о том, что этого делать нельзя. Я хочу сказать одно: генно-модифицированные яблоки даже черви не едят, а ГМО-картофель не трогает колорадский жук. Червяки оказались умнее, чем люди! Употребление ГМО-продукции, судя по результатам экспериментов, ведет к вырождению человечества.

Неестественное оплодотворение

– Может быть, не все так плохо? Сейчас есть эффективные методы борьбы с бесплодием. Экстракорпоральное оплодотворение, например.

– Не все так просто. Если сейчас мы получаем пробирочных детей, неизвестно, какова будет их судьба через 20 лет. Кроме того, я видел передачу, в которой говорилось, что из детей, рожденных при помощи ЭКО, здоровыми родились первый и третий ребенок, а у других наблюдались различные отклонения по здоровью. Сейчас в Казахстане открыли два центра экстракорпорального оплодотворения. Но это не выход! Надо лечить людей вовремя, заниматься улучшением экологии. Иначе ни о каком приросте населения и речи не может быть. Причем наши соседи – узбеки, туркмены, киргизы, таджики – за эти годы выросли по численности чуть ли не в 1,5 раза. Беда в том, что у нас никто ни на каком уровне не вкладывает деньги в улучшение экологии. На Западе стоит только на 0,1 нарушить ПДК (предельно допустимая концентрация), как на предпринимателя обрушиваются фантастические штрафы.

– У нас тоже пытаются привести промышленные выбросы к международным стандартам.

– Если бы! Простой пример: в Алматы и Астане применяется пиролизная переработка твердых бытовых отходов. То есть мусор сжигают и получают на выходе 50 процентов мусора, для которого надо делать могильники. И этот способ утилизации встает в копеечку для потребителя. Мы же предложили применять в Казахстане биомеханическую переработку мусора. Это безотходная технология переработки мусора, твердые бытовые отходы на Западе рассматривают как энергетическое сырье. Швеция даже покупает их у Норвегии, привозит к себе и перерабатывает. Это выгодно, при переработке получается топливо, и утилизация будет дешевле для жителей. Украина имеет четыре таких завода, еще четыре строит. Узбеки хотят возвести у себя аж 12 заводов. А нашим чиновникам ничего не надо!

Караганда