Бахыт Шадаева: Преграды закаляют

– Вам в свое время тоже помогла настойчивость?

– Если бы не настойчивость, вряд ли я бы состоялась как певица. Сначала пришлось пробить стену непонимания моих родных. Четыре старших брата, принимавшие в моем воспитании деятельное участие, все как один считали, что эстрада – вещь несерьезная. Мама видела меня дизайнером, а отец пророчил будущее врача. В родне у нас немало докторов, папа отправлял меня к ним, надеясь, что они смогут переубедить меня. Не получилось. Я все равно вернулась к музыке, даже после того, как по глупости бросила музыкальную школу. В общем, прессинг выдержала значительный! А едва мне исполнилось 17 лет, без ведома родителей уехала из родного Джетысая в Алматы.

– Смелый поступок для юной девушки!

– Я просто всей душой и сердцем хотела петь. Будучи маленькой, недоумевала: ну как вы не видите, что я будущая певица?! Еще в детском саду перед любым утренником подходила к воспитателям и напоминала: “Не забудьте, когда придут родители, я буду Розой Рымбаевой!”. Поэтому, когда меня не приняли по возрасту в алматинскую эстрадную студию, я пошла на отчаянный шаг. Отправилась прямо к директору, дождалась его и сказала: “Я хочу учиться у вас. Никуда не уйду, пока вы меня не примете”. Сказала и разрыдалась. Директор был удивлен, вызвал педагогов, принимавших вступительные экзамены. В их числе и моих будущих наставников – Зейнеп Койшибаеву, Люцию Тулешеву. Они посовещались и решили принять меня.

– Как скоро вы оправдали их надежды?

– Я всеми силами пыталась доказать, что мои педагоги не ошиблись. Не хотелось, чтобы мои заявления были восприняты лишь как слова амбициозной девчонки. Вообще, я заметила, чем больше препятствий на моем пути, тем сильнее было мое желание. С первого же семестра много и усиленно занималась. А в феврале на первом курсе в 1987 году меня отправили на конкурс в Москву от Казахской ССР, где я стала лауреатом.

Но больше всего мне хотелось услышать слова одобрения родителей. Дома есть фото двадцатилетней давности, где папа в окружении родственников стоит и светится от счастья, глядя на экран телевизора. Транслировался тот самый Всесоюзный конкурс, где я стала дипломантом. Всю жизнь о любых, даже маленьких успехах мне хотелось рассказать родителям. Когда в 2005-м мне сообщили неожиданную новость, что я стала заслуженным деятелем Казахстана и нужно лететь в Астану на церемонию награждения, я судорожно схватила телефон. По привычке хотела сказать маме. Но не смогла это сделать… Потому что мамы уже не было в живых.

Незыблемые места

– Человеку при таком рвении нужен ориентир. Кто был им для вас?

– Я обожала творчество Софии Ротару, Аллы Пугачевой, Нагимы Ескалиевой, знала наизусть их репертуар. Но ближе мне была все-таки Роза Рымбаева. Душевной теплотой казахской песни, мудростью, светом… Даже достигнув своего уровня в творчестве, имея имя, я всегда буду их любить, потому что они показали мне свет. Их места незыблемы.

– Выходит, любовь к национальному жанру у вас была уже с детства?

– Мое детство пришлось на время, когда все национальное если и не предавалось забвению, то уж точно не развивалось. Родители, думая о моем будущем, отдали меня в русскоязычную школу, в какой-то момент я стала забывать родной язык. Мне всегда казалось: как можно не замечать такую мелодичную казахскую музыку, такие песни с глубоким смыслом? Решила для себя, что сделаю все, чтобы наша музыка нашла как можно больше поклонников среди моего многонационального родного Джетысая. Это были мысли ребенка! Тем более сама судьба призвала к этому.

– Вы говорите о старте вашего творческого пути, который пришелся на первые годы независимости Казахстана?

– Именно об этом. Тогда не нужно было ждать, нужно было действовать. Это было непростое время. Как сейчас помню, часто во время концертов отключали свет. Машины светили фарами на сцену, а зал сидел в полной тишине, чтобы услышать наше пение.

Талант – это как сан священника

– Вас не так часто увидишь по телевидению, а о личной жизни практически ничего не известно…

– Я избегаю публичности. Когда вода мутная, хочется подождать, пока все осядет. Это касается и тенденций нашего времени, моего личного и творческого комфорта. Я по-прежнему выступаю на концертах, у меня восемь альбомов, но вот телевизионных проектов и других отвлекающих от творчества вещей стараюсь избегать. Уже два года, как я открыла для себя новую сферу – педагогическую, работаю преподавателем музыки в столичном Дворце школьников. Работа увлекла меня настолько, что не оставляет времени ни на что иное. Хочу основательно изучить педагогическую сферу, потому что это мое будущее. Приходит пора, когда все лучшее мы должны передать детям и постараться стать для них теми ориентирами, какие были в свое время у меня.

А что касается личной жизни, то самое важное, я считаю,  жить в гармонии с собой. У меня любимая работа, почти триста детишек. Так что одиночества я не ощущаю. Но не исключаю, что если почувствую что-то стоящее, могу остановиться и обернуться…

– Как педагог, можете сказать, что важнее – труд или талант?

– “Поцелуя Бога” недостаточно. Можно быть талантливым, но так и не раскрыться. Нужен ежедневный упорный, настойчивый труд. Я заметила, что дети с меньшими способностями развиваются быстрее, чем их более одаренные сверстники, если старательно занимаются.

– У ваших дочерей разница в возрасте почти двадцать лет. Чувствуется разница в воспитании разных поколений?

– Я чувствую, что к старшей дочери Урсуле отношусь, как к подруге, которая меня поддержит и поймет. Но в полную силу мои материнские чувства расцвели тогда, когда родилась вторая дочь, Алиша. Наверное, разница лишь в этом. Главное, считаю, – воспитать порядочность в мыслях, в душе. И  правильно направить. А жизнь расставит все по своим местам, и роли найдут своих героев.

– Планируют ли дочери пойти по вашим стопам?    

– Моей старшей дочери всегда были интересны точные науки. По образованию Урсула –  экономист. А вот у младшей есть творческие задатки. Мне нравится ее стремление к лидерству. Нести Богом данный талант, не уронив свое имя, – трудное и ответственное дело. Это своего рода сан священника, если хотите.

Астана