Бауржан МУСИН: Каждый артист достоин того, что имеет

Везде – непросто

– Бауржан, с вокальными данными, как у вас, все подмостки страны должны быть вашими. Почему этого не происходит?

– Легче всегда обвинить, что кто-то не дает творить, что денег нет. Но я пришел к мысли, что в любой ситуации человек всегда виноват сам. Каждый артист достоин того, что имеет. Значит, не такой работоспособный, не такой пробивной, не прикладывал достаточно усилий. Хотя я никогда не опускал рук. И желание петь, чаще участвовать в проектах, концертах, конечно, есть.

– Вы сами откуда?

– Из Северо-Казахстанской области, в 1994 году приехал поступать в Алматы в консерваторию, а в 1996-м участвовал в конкурсе “Жас канат”. В те годы это был единственный конкурс для молодых исполнителей, очень серьезный и значимый. Получил третью премию. Именно тогда началась моя профессиональная деятельность – работа с композиторами, записи на студиях, съемки на ТВ, чего до этого не было. После “Жас каната” появились крылья.

– Никогда не думали пойти в классический театр, ведь там баритоны всегда в дефиците?

– Нет, этому изначально нужно учиться, готовиться, а не так: раз не получилось здесь – пошел туда. Я всегда хотел петь эстраду. Везде непросто – и на эстраде, и в классике нужно много работать, творить.

– Каково это – выступать с оркестром? У нас многие эстрадные исполнители этого не умеют.

– Этим нужно заниматься, слышать и чувствовать оркестр. Проще сказать – этому нужно учиться. Хотя у нас есть довольно успешные исполнители без музыкального образования.

– Вы таким завидуете?

– Нет. Думаю, когда-нибудь они поймут, что, возможно, занимались не своим делом или занимались, но недостаточно профессионально.

Хор в корейской церкви – хороший опыт

– Нужно ли запретить в Казахстане использование фонограммы?

– Может, не запретить, но указывать, что концерт проходит под фонограмму. Я могу такое простить, например, на концерте Мадонны – там грандиозное шоу, которое частично идет под фонограмму, так как она много двигается. Все равно на ее концерт я пойду с удовольствием. А порой слушатель не понимает, что для него поют под фонограмму, и многие исполнители этим пользуются. Если артист поет сольник под фанеру – это такое надувательство, причем осознанное. В таком случае, наверное, человека и артистом нельзя назвать.

– Какие строите планы на новый год?

– Есть и планы, есть и мечты. У меня нет продюсера, я не стремлюсь к этому. Но, чтобы процесс шел, нужна команда. За последний год было немало выступлений: это творческие вечера М. Магомаева, А. Зацепина в Астане, парад оркестров в Алматы, из последних – на юбилее джазмена Якова ХАНА. Для меня это был эксперимент – спеть его песню на корейском языке. Кстати, в свое время я пел в хоре в корейской церкви…

– Вы серьезно?

– Я пошел туда не от того, что мне нечего было кушать, а потому что мне нравилось и хотелось петь. Для меня это была своего рода сцена, я понимал, о чем и для кого пою.

– У вас есть дуэты с Бахыт ШАДАЕВОЙ и Жамилей СЕРКЕБАЕВОЙ. Как они организовались?

– Это были творческие эксперименты. Дуэт с Бахыт сложился еще в те годы, когда я участвовал в “Жас канате”. Она болела за меня – была гостьей конкурса. Через пару лет я написал песню в соавторстве с композитором Куатом ШИЛЬДЕБАЕВЫМ, чтобы исполнить ее именно в дуэте с Бахыт. Что касается Жамили – она прежде всего великолепная скрипачка. Она говорит, что ей этого мало, и хочется чем-то новым удивлять зрителя. Я знаю, что Жамиля не стремится стать певицей, это дополнение к скрипке. Но она относится к этому серьезно, берет уроки вокала.

Сундук с богатствами

– Как собиралась группа “Арт вокал”?

– Мы почти все – однокурсники, учились в консерватории. Я по профессии певец хора и хоровой дирижер. Таких коллективов, как “Арт вокал”, у нас в стране мало. Сотрудничаем с московскими музыкантами. Те, кто увлекается акапельной музыкой, знают группу “Акапелла экспресс” из Москвы, одна из бывших ее солисток пишет нам аранжировки. Конечно, в планах  выпустить альбом. Но это все-таки не просто сборник песен, в нем должны быть самые достойные.

– На­сколько сложно разбиваться на голоса в большом коллективе?

– Это интересное и непростое искусство. Если вдаваться в историю, профессиональное хоровое исполнение пришло из церковного песнопения. И хотя сейчас границы открыты, есть Интернет, общение, для нас сложность состоит в том, что мы варимся в собственном соку. Только выезжая за границу, слушая такие же коллективы,   учимся новому, что-то открываем для себя. Были на конкурсах в Европе. В Австрии выиграли золотую медаль, в Италии в 2011-м получили серебряную награду. Сейчас мы должны не просто петь, но и делать полноценный аккомпанемент. Если раньше мы разбивались на голоса – бас, альт, сопрано и так далее, то сейчас одно из новшеств – у нас появились элементы битбокса. Один из наших участников имитирует ударную установку. Сначала мы исполняли в основном джазовую музыку, сейчас стараемся охватывать все жанры.

– А дирижирование вам пригодилось?

– С раннего детства я хотел быть эстрадным певцом. Когда пришел поступать в музыкальное училище, мне было 15 лет. На вокальное отделение, где я хотел учиться, брали с 18 лет, так как до этого времени идет формирование голоса. Мне предложили поступить на хоровое дирижирование, я пошел – и не жалею. Считаю, что мне повезло, потому что дирижер должен знать все, он должен быть теоретиком, пианистом, всем. Тот багаж, который я получил, мне очень помогает. У меня даже был момент в консерватории, когда я хотел перейти на эстрадное отделение театрального института – это было после “Жас каната”. Думал, что надо завязывать с этой классикой. В последний момент меня убедил остаться один из моих педагогов, известный хоровой дирижер Анатолий МОЛОДОВ. Он сказал, что даже если “ты будешь дальше заниматься эстрадным пением, это тебе не повредит”. Я в этом убедился после того, как окончил консерваторию. Это такой сундук с богатствами!  Каждый раз, когда готовишься к очередному выступлению или разучиваешь новую песню, открываешь его...

Алматы