Тайна мушкетера

– В ноябре выходит новая лента “Три мушкетера” с вашим участием, как вам в роли Атоса?

– Такому сценарию и такой команде, которая была у нас, можно только позавидовать. Мы скучаем друг по другу, созваниваемся. Это потрясающее погружение в материал: были и шпаги, и лошади, и влюбленность Арамиса, и чревоугодие Партоса, и верность д’Артаньяна… И на все это можно было смотреть глазами Атоса. Я под огромным впечатлением.

– Это новая версия известной истории?

– Она такая же новая, как и старая: это произведение, которое всегда ставили и будут ставить. Это сценарий – по литературному произведению Дюма, а не с теми текстами, которые были у Хилькевича (Георгий Юнгвальд-Хилькевич поставил фильм “Д’Артаньян и три мушкетёра” в 1978 году. – Прим. авт.). Их сравнивать трудно. Старый фильм – это такая музыкальная приключенческая комедия. А здесь – чисто приключенческое кино. Нет песенных хитов, никто не будет их петь в кабаках. Но есть собственные достоинства – были поставлены фантастические бои! Фильм снимали в разных местах – на берегу Финского залива, в Петергофе, в чешском городе Вальтице. Например, когда скачет д’Артаньян по булыжной мостовой – за ним католический храм. И это снято в кино! Это вызывает невероятное ощущение!

– Как вам работалось с Сергеем Жигуновым в качестве режиссера?

– Он очень жесткий, требовательный. Ни шага влево или вправо! Работа им проведена громаднейшая. Он серьезно относится не только к актерской игре, но и ко всем другим моментам: фехтованию, езде на лошади…. Если ты вдруг где-то подпрыгнул на седле – может это воспринять как брак. У другого режиссера это за тебя выполнил бы каскадер.

– Значит, трюки вы сами делали?

– Не все. Были русская и чешская каскадерская команды и французские фехтовальщики, которые обучали нас фехтованию.

Введение в транс

– Вы приехали на кинофестиваль в Алматы в качестве гостя. Как сами относитесь к фестивальному кино?

– Я не очень люблю, когда кино – не для зрителей, а для своей команды любителей домашнего видео. Я допускаю, что такое есть, но в тот момент, когда мне нужно больше знать, чем я вижу на экране, то есть я должен понять эту сцену, потому что обязан знать фильм Квентина Тарантино, который сделал подобный монтаж или шутку, – тогда моя голова отключается. Такое кино – не для меня. В то же время произведения киноискусства, например, работы Питера Гринуэя, я могу смотреть, запершись в одиночку, никого не приглашая. Я нахожу в этом эстетическое удовольствие, откликающееся в своей душе – когда идет наложение картинок, смыслов, метафоричность. Но я все же больше люблю, когда меня, как зрителя, обманывают, когда перестаю замечать, как меня вводят в транс. Тогда супергерой на экране – это я и есть. Или когда переживаю падение с самолета или любовь к женщине... Когда меня вынимают из моей жизни и дают прожить жизнь другого героя – это меня всегда манит, мне интересно. В этом и есть большое искусство.

– Вам сегодняшнее российское кино нравится?

– Я практически ничего не смотрю, на 15-й минуте мозгодробильной картины мне становится скучно. Мне нравится, когда хорошо играют актеры, когда закладывается глубокий смысл. Когда герои произносят одни тексты, а у них в душе творится другое, и я чувствую себя прозорливым знатоком кино, когда это отгадываю. Весь этот обман, флёр – это то, ради чего идешь в кино. В современном русском кино иногда получается, иногда – не очень. Ты видишь, что не хватило времени на подготовку и кино сделано “на коленке”, несмотря на то что в нем работали великолепные артисты, операторы...

Подкинуть эмоциональную косточку

– Вам не кажется, что российские сериалы вышли на новую высоту, стали обращаться к темам, ранее им не свойственным?

 – Экспериментов очень много – я согласен. Конечно, провокация, возможность дать зрителю  подумать, кинуть эмоциональную косточку – это то, что привлекает. Что сделано нашими коллегами за океаном и какие они творят провокации – этого уже не избежать. Ведь есть Интернет, есть сарафанное радио. Российские картины про тех же ментов на много шагов позади. То есть надо дать зрителю возможность думать. А давать думать – это сейчас в российских сериалах немодно, можно потерять аудиторию. Но это шаткая позиция – между тем, что можно делать, и страхом потерять рейтинг, то есть оказаться слишком сложными для аудитории. Все понимают, что люди уже видели “Трансформеров”, “Мстителей” и их сознание шире, чем тема: “Леонид прожил с Екатериной два года, и их отношения испортились”. Эта формула исчерпана, изжевана. Надо искать что-то другое.

– В этом году МХТ им. А. П. Чехова приезжал с гастролями в Астану, а какой спектакль вы бы хотели привезти с вашим участием?

– “Старший сын” – это произведение чрезвычайно актуальное, на мой взгляд. История о том, что дети выросли и хотят оставить своего стареющего отца. Разыграно гениально. Виден характер взрослого человека: он – глава семьи, но, оказывается, никому не нужен. А еще спектакль “Примадонна” – потому что актер Дмитрий ДЮЖЕВ там прыгает в женском платье. Жалко это не увидеть. Я, кстати, тоже там играю в женских нарядах…