Турсунбек Омурзаков: о богатстве страны и деньгах мимо казны

– Мир переходит в режим строжайшей экономии. Но где нам действительно нужно экономить, а где не стоит?

– Жесткая бюджетная экономия – это объективная необходимость не только в годы кризиса. К чему стране такой раздутый квазигосударственный сектор? В минувшем году государство вложило в него 361,7 млрд. тенге, и 40 процентов предприятий с государственным участием оказались убыточными!

Затягиваем пояса мы только сейчас, а надо было пораньше. Зачем нам строить шикарные детские сады и школы с бассейном? Не лучше ли на эти же деньги возвести пять типовых школ? Зачем нам запускать аналогичные программы “Занятость-2020” и “Дорожная карта занятости-2020”? Было время, когда мы копейки не могли найти, чтобы выплатить старикам пенсии. Тогда я возглавлял управление предпринимательством Акмолы, не раз выходил на площади города и объяснял пенсионерам, что деньги мы обязательно найдем, что пенсия будет выплачена. А сегодня Счетный комитет говорит о неэффективном использовании двухсот с лишним миллиардов тенге!

– Сможет ли наша экономика достойно выдержать удары кризиса?

– К счастью, у нас есть подушка безопасности – Национальный фонд. Резервы фонда – а это 60 млрд. долларов – позволяют выдержать негативную конъюнктуру рынка и обеспечить выполнение социальных обязательств государства в случае глубокого кризиса. Но, опять же, деньги эти бездействуют… А ведь это не картошка, которая должна храниться. Деньги должны работать и приносить доходы. Почему бы не вложить эти средства в отечественные сектора экономики? В развитие нефтяного сектора, например…

Нефтяные запасы не бездонны

– Политологи называют нефть и благословением, и проклятием: с одной стороны, мы богаты, а с другой – экономика носит преимущественно дотационный характер, и значительную долю экспорта составляет сырье. Как нам отойти от нефтяной иглы?

– Нефть, безусловно, наше явное преимущество. Но до сих пор мы неправильно используем нефтяные доходы. В Казахстане открыто крупнейшее мировое месторождение нефти – Кашаган, разведанные запасы которого оцениваются в 4,8 млрд. тонн. Доказанные запасы США равны всего лишь 3,7 млрд. тонн. Но доля Казахстана в Кашагане составляет всего 16,8 процента! То есть более 80 процентов казахстанской нефти не принадлежит Казахстану. Можно было бы увеличить нашу долю, используя для выкупа акций средства Национального фонда. Но вместо этого активы Национального фонда где-то за рубежом – в низкодоходных иностранных активах. Нужно вкладывать деньги в развитие промышленности, сельского хозяйства, полный цикл производства. Нефтяные запасы не бездонны.

– Одна из типичных черт развития нефтяных держав – пропасть между бедными и богатыми. Как нам преодолеть этот барьер?

– Во-первых, увеличивать доходы населения. Создавая условия для самозанятых, условия для развития МСБ, увеличивать рабочие места за счет развития экономики государства. А во-вторых, перейти к прогрессивной шкале налогообложения. У нас и бедный, и богатый покупают хлеб по одной цене, и у бедного, и у богатого удерживается 10 процентов от заработной платы. То есть самую бедную часть населения не облагать налогами, а перекинуть их на богатых людей. Открывать социальные магазины, где могли бы отовариваться только пенсионеры, студенты, люди с низкими доходами. Необходимо применять механизмы защиты населения…

Государство – бизнесмен никудышный

– Как заставить экономику страны работать эффективно?

– Как показала история и практика, государство – бизнесмен никудышный. Оно должно и может создавать благоприятные условия для развития бизнеса и отойти в сторону. МСБ должен стать основой экономики нашей страны, давать не 20 процентов ВВП, а не менее половины, как в развитых странах. Помню, женщинам выдали 400 долларов беззалогового кредита. И возвратность составила 98 процентов, ведь дамы – народ ответственный. Вот такие меры надо внедрять.

– Почему, несмотря на значительные финансовые вливания, мы до сих пор завозим сельхозпродукцию, а не обеспечиваем ею себя сами?

– Потому что вне поля зрения государства находится более 80 процентов всего поголовья скота, которое сосредоточено в личных подсобных хозяйствах. В сельской местности живет половина нашего населения, а доля ВВП всего 5 процентов! А ведь сколько материальных благ могли бы создать эти трудовые ресурсы! Эффекта от дотаций действительно нет, потому что формы организации сельхозпроизводства не соответствуют реалиям сегодняшнего дня. По сути, личные подсобные хозяйства и обеспечивают продовольственную безопасность страны. А государство поддерживает субсидиями лишь крупных фермеров. Нужно менять формы организации труда – внедрять кооперацию. В развитых государствах 70 процентов всех крестьянских хозяйств объединено в кооперации, почему бы и нам не пойти по этому пути? Кооперативы должны быть объединены по формам деятельности. И благодаря им было бы легче решать проблемы молочников, животноводов, зерновиков. Эта форма принята во всем мире, а у нас до сих пор нет своей концепции развития сельской кооперации.

Дела пенсионные

– Турсунбек Казенович, вернемся к вопросам экономии бюджетных средств. В недолгий ящик отложена пенсионная реформа. Утих ажиотаж вокруг пенсионной реформы, тем не менее вопрос актуален: можно ли найти иной выход?

– Изменения в пенсионном законодательстве неизбежны. Но переход на новые правила должен быть процессом безболезненным и для граждан, и для экономики. Ведь повышение пенсионного возраста – это самая незамысловатая мера в решении проблем пенсионной системы. Почему не учитывается тот факт, что на пенсии наши люди живут в среднем лет десять, а зачастую и не доживают? Средний возраст проживания людей в Японии, Германии, США – 80–85 лет, у нас мужчины в лучшем случае доживают до 65–70 лет. Тут даже сравнивать некорректно! Наиболее оптимальное решение – трудовой стаж, а не возраст человека. За счет женщин, конечно, можно сэкономить, но лишь на время. В конце концов мы не решим проблему 2,7 миллиона самозанятых, которые сегодня неэффективно задействованы в экономике. Молодежь с трудом находит работу. Нужно создавать рабочие места либо благоприятные условия для развития предпринимательства, менять формы развития экономики. Кроме того, можно активизировать добровольные пенсионные взносы.

– Как вы считаете, какая пенсионная система наиболее приемлема – накопительная или солидарная?

– Преимущества и недостатки есть в обеих этих системах. Сильная сторона солидарной пенсионной системы – в защищенности людей с невысокими доходами. Инвалид I группы не сможет накопить себе на пенсию. С другой стороны, нам нужно отказываться от иждивенческой политики. Человек должен заранее позаботиться о своей старости. Но попутный вопрос: как средства будут копиться в пенсионной системе? У нас с такой силой обесцениваются деньги, что к накоплению теряется всякий интерес. К примеру, в 1993 году 1 доллар стоил 4,7 тенге, сегодня – около 150 тенге. То есть за двадцать лет независимости тенге обесценился более чем в 30 раз. При такой девальвации тенге какой смысл человеку копить с молодости? И многие наши пенсионные фонды ушли в минус. Выходит, вкладчик потерял деньги, зря копил. Нужно вкладывать пенсионные деньги в наиболее эффективные отрасли экономики. Сейчас создается Единый государственный накопительный пенсионный фонд, активы которого составят 21,5 млрд. долларов США. Так почему бы не инвестировать эти активы не в зарубежные финансовые инструменты, а в тот же самый Кашаган? В этом случае пенсионные накопления будут работать на отечественную экономику и обеспечат необходимую доходность. Но поскольку накопительная система предполагает риски, ее могла бы подстраховать солидарная система. На мой взгляд, наиболее приемлемым является смешанный тип накопления пенсий.

Астана