“Стране мы не нужны!”

махнули, так как дело никак не сдвигается с мертвой точки. Лишь Зауре УКСИМБАЕВА не дает покоя чиновникам. Ее голос по телефону узнают во многих городских учреждениях, услышат – и трубку бросают.

Никуда не добраться

Зауре Уксимбаевой 32 года. Она инвалид с рождения. Без чужих рук и ног Зауре беспомощна, церебральный паралич не оставил шансов сделать в этой жизни хотя бы один шаг.

Школы, больницы, парикмахерские, учреждения соцобеспечения – вот минимальный список мест, куда инвалидам добираться все-таки надо и летом, и зимой. Хотя бы раз в месяц. Но часто туда просто не попасть на инвалидной коляске.

Недавно Зауре неожиданно получила поддержку прокуратуры региона. Которая в свою очередь стала настаивать на установке пандусов на 2752 (!) объектах, имеющих социальное значение.

 – Кроме магазинов, парикмахерских, бань, есть в этом списке и государственные объекты. Это 256 школ и детских садов, 20 высших и профессиональных учебных заведений, лицеев, колледжей, 120 медучреждений и просто 297 бюджетных организаций различного назначения. Особо я бы выделил школы и детские сады, потому что в плане соблюдения прав детей-инвалидов наличие пандусов в школах и лицеях – одно из важнейших обстоятельств реализации их права на образование, – говорит старший помощник прокурора области Бауыржан ТОКМЫРЗА. – Для инвалидов должны быть созданы условия, чтобы они могли пользоваться и общественным транспортом, чтобы им было удобно передвигаться в аэропорту и на вокзалах. Пока это проблематично.

 – Вот и я об этом говорю на каждом углу уже несколько лет, – сердится Зауре. – А чиновники только обещают…

Устала быть обузой

А недавно она позвонила мне и плакала. Плакала от бессилия и говорила, что уйдет из родного дома в дом инвалидов.

– Я знаю, что обременяю окружающих – надо же трезво смотреть на жизнь. Мне их жалко. Нужно перебираться в интернат, пока родители живы. Я за 30 с лишним лет своей парализованной жизни набралась мужества и принимаю тот единственный выход, что есть.

Зауре живет с папой, мамой, братом и его женой в неблагоустроенном доме на окраине города.

– Устала обманывать себя, родных, – со слезами на глазах говорит она. – Возьмите мою жилищную эпопею. С каким боем я вообще попала в очередь на квартиру! Чиновники меня убеждали, что и не нужна она мне, и не положена, потому что есть у меня крыша над головой и есть кому за мной ухаживать. Я написала десятки писем в исполнительные органы и министерства, объясняя, что жилье мне нужно собственное и благоустроенное, я хочу квартиру ради воды в кране и унитаза и ради того, чтобы уход за мной для домашних наконец-то перестал быть каторгой. Пока меня все-таки поставили в очередь – волосы поседели. Было даже такое, что один “дядечка” мне присоветовал: мол, забеременей быстренько от кого-нибудь и встань в очередь как мать-одиночка. Так надежнее. Какая беременность с ДЦП?!

В очереди на квартиру Зауре числится под номером 4449. Она подсчитала: теми темпами, что Кызылорда строит арендное жилье, получит свои заветные квадратные метры лет в 150!

– Мне стыдно за то, что и для государства, для страны мы – инвалиды со сложными диагнозами – обуза. Но не умирать же теперь? Построены для нас дома инвалидов – там и придется жить. Среди таких же, как и я.

– Мы, “неходячие”, записаны в очередь наравне с матерями-одиночками, афганцами, чернобыльцами и оралманами. Мы со своими горшками, памперсами, колясками – в один ряд с людьми, у которых есть руки и ноги. Они могут ждать годами, за ними не нужен индивидуальный уход, специальные условия. А мы – не можем, мы же беспомощны! Я поняла, что стране мы просто не нужны!

И мне нечего было сказать ей в утешение…

Кызылорда