Линда Нигматулина: Искры летели из глаз!

“Сказала себе: разобьюсь об лед, но научусь”

– Линда, дало ли участие в одном из самых популярных проектов российского телевидения возможность взглянуть на себя по-новому?

– Еще как! Никогда от себя такого не ожидала. Не знала, что способна на что-то, связанное со льдом. Не думала, что смогу так быстро усваивать информацию – в последнюю неделю надо было разучить два танца. Не знала, что командная работа может быть такой трудной, непредсказуемой и временами очень грустной.

– Резонный вопрос: у вас дома есть коньки?

– Нет, к моему великому стыду. Я сразу извиняюсь перед алматинцами, но на катке “Медеу” я была всего раз, когда снимали рекламу. Да и то на мне были… не коньки, а ботинки!

– Значит, были сомнения по поводу участия?

– Сначала меня пригласили показаться Илье Авербуху (продюсер шоу. – Прим. авт.). Я приехала на каток, прошлась несколько метров по стеночке, Илья сказал: “Берем!”. С одной стороны, решение принимала не я. С другой стороны, если бы я отказалась, ничего не было бы… Когда встала первый раз на лед, поняла, что не могу даже ходить –  не то что ехать. Было страшно. Я стала “давать заднюю”, мол, не буду позориться. Тогда пошла в ход самая железная аргументация – мне сказали, что я единственный человек, который будет представлять Казахстан. После этого уже не было никаких сомнений: я знала, что точно буду разбиваться об лед, но научусь кататься!

– Как считаете, вам повезло с партнером – Русланом Гончаровым?

– Руслан Гончаров (украинский фигурист, бронзовый призер Олимпиады-2006 в танцах на льду. – Прим. авт.) – харизматичный, красивый парень, прекрасно катается. Другой момент – может, по человеческим качествам мы не совпадали.

Так больно никогда не было!

– После таких серьезных проблем, как травма ребра, насколько сложно было сохранять желание кататься?

– Два раза, говорю как на духу – нигде это не афишировала, я пыталась уйти из проекта. Две недели я проходила в корсете, мне делали уколы: буквально перед выступлением была генеральная репетиция, и на ней у меня как хрустнет ребро! Этот хруст стоял у меня в ушах. Стало совсем не по себе, я понимала, что если Руслан чуть-чуть не так обнимет, то вгоню себе это ребро в легкое. Я пошла в медпункт. Сказала Илье Авербуху, что боюсь выступать. Он ответил, что “не вопрос – твое здоровье, тебе еще жить, но техническое поражение вы получите”. Целая страна должна видеть результат, и ей совершенно неинтересно, каким образом он получился. Я собралась “в кучу”, мне сделали четыре укола, мы вышли последними. Мягко говоря, сыпались искры из глаз, так больно мне никогда не было! Я ведь никогда ничего не ломала! Даже когда занималась карате и спарринговалась с мальчишками… На этом проекте я повредила себе еще и ладошку. Теперь не могу на одну руку опереться, потому что больно. Это самый тяжелый проект в моей жизни – как в эмоциональном плане, так и в физическом.

– Что было сложнее перенести – физическую боль или какие-то психологические моменты?

– Здесь вы правы: самое страшное – это непонимание. Его было много между мной, Русланом и организаторами. Было непросто, потому что формат проекта был сдвоенный: и танцы на паркете, и фигурное катание. К концу проекта в голове был такой раскардаш… Я не понимала, какой танец мы исполняем на льду, а какой – на паркете.

“Я совершенно одна”

– Здесь за вас весь Казахстан болел, а там, в Москве, кто поддерживал?

– Я совершенно одна. Меня никто никогда не поддерживал. Сейчас моему сыну десять лет, он ходит в школу в Москве. Когда он был маленький, оплачивала няню. Мне, прямо скажем, нелегко. Но сдаваться – не в наших правилах. Это страшно, какая-то поддержка всегда должна быть – на крайний случай. А у меня ее изначально не оказалось. Моя мама (известная актриса Венера Нигматулина. – Прим. авт.) была против, чтобы я ехала в Москву, был большой скандал. Я хотела сначала обосноваться, снять квартиру и потом забрать сына к себе. Но так случилось, что она не позволила мне этого сделать. В плане тех же фильмов – в России их снимают намного больше, чем у нас. Чтобы стать кем-то, я уехала в Москву.

– Ваш сын приходил на каток болеть?

– Конечно, и ему нравятся все мои номера!

– То, что вы давно поете, мы знали, но оказалось, что вы еще так хорошо двигаетесь!

– Я не училась хореографии специально, но танцевать и петь, как все девочки, с детства люблю. Помню, когда появились все эти мальчиковые группы типа Backstreet Boys, мы копировали их танцы. Английский язык и танцы – это то, чему я никогда не училась, но это у меня есть. Мне приятно, что вам нравится, потому что я сама очень критично к этому отношусь.

Живая музыка – как религия

– А в целом вы остались довольны собой на проекте “Лед и пламень”?

– Нет. Я не бываю довольна собой. Можно было и четче, и лучше, и красивее, и быстрее. Просто я понимала, что этому проекту нужно было посвятить все свое время, как это сделали другие участницы. А я должна и ребенка утром в школу отправить, и после школы его встретить, накормить. Кроме того, мы с Русланом все-таки пришлая пара. Я вообще в первый раз на Первом канале. Руслан пришел на это шоу с другого телеканала. Мы были немножко чужими в плане восприятия. Но к концу проекта, надеюсь, стали своими.

– А на вашей узнаваемости это отразилось?

– Вот здесь, конечно, я ничего не могу сказать. Мне на сайт приходят письма со всех уголков света! Оказывается, Первый канал ретранслируют все столицы мира. Есть очень-очень большой резонанс. Популярность сейчас бешеная! Собственно, этого я и добивалась. Теперь на фоне какой-то узнаваемости можно делать что-то более интересное, масштабное и полезное.

– На проекте “Лед и пламень” вы танцевали под песню в своем же исполнении. До этого – летом в Юрмале на “Новой волне” – вы в качестве гостьи выступали в дуэте с Ани Лорак. И вообще в шоу-бизнес вы пришли как певица. Будет ли какой-то музыкальный проект от Линды Нигматулиной?

– После казахстанских “Двух звезд” я поняла, что мой голос, мягко говоря, не раздражает. А быть на эстраде – это моя мечта детства, то есть я пою, сколько себя помню, пишу песни. И сейчас, думаю, самое время начать какую-то сольную карьеру. Живая музыка для меня – это определенная религия. Я ей поклоняюсь. Этим заниматься я буду. Очень хочу, чтобы у меня получилось. Естественно, сейчас это сложно. Потому что для того, чтобы начать сольную карьеру, нужен стартовый капитал. Если все удастся так, как задумала, то я сама себе заработаю на эту сольную карьеру.

– То есть вы предполагаете обойтись без продюсера?

– Продюсер нужен для того, чтобы грамотно найти деньги и освоить их. Так как я представляю, как это делается, то мне лучше искать директора.

“Подзаряжаюсь в горах!”

– Линда, так все-таки вы лед или пламень?

– По характеру, по жизненной системе координат я, конечно, пламень. Но если говорить о приоритетах и пристрастиях на проекте – конечно, это лед! Я просто влюблена в фигурное катание! У меня действительно получаются серьезные элементы. Фигурное катание – это целый новый мир, который я открыла для себя.

– Можно ли сказать, что по приезде в Алматы вы броситесь на каток “Медеу”?

– По приезде в Алматы я бросаюсь в горы, на плотину. Это давняя традиция, я туда еду прямо из аэропорта. Вижу горы – радуюсь, разговариваю с ними. Я подзаряжаюсь в горах! Потом, естественно, еду к маме, со всеми целоваться-любиться. А третьей частью марлезонского балета, наверное, как раз будет каток!

– Есть ли в вашей семье свои новогодние традиции?

– Новогодние каникулы – чуть ли не единственная возможность собраться вместе. Потому что у всех своя жизнь, дела. Я люблю этот праздник, в моем детстве мы делали манты, оливье тазиками, все как у всех было, посиделки с родственниками. Сейчас этого нет. Жизнь какая-то сложная, и ты сам по себе, а меня это убивает! Я считаю, что человеческая сила как раз в общности, в семье. Даже чисто энергетически это привлекает удачу. Это – самые важные моменты! К сожалению, в нашей стремительной жизни мы их упускаем!