Тарифы ЖКХ. Ни шагу назад!

Министерские “игры”

На пике цен в 2007 году котировки на энергетический уголь в мире находились на уровне 120–125 долларов за тонну.  В мае 2015-го цена на уголь упала до 65 долларов. По прогнозу французского банка Societe Generale, уголь будет падать в цене и дальше, вплоть до 2016 года. Такая же ситуация складывается с природным газом и мазутом. Вместе эти виды топлива дают более 80 процентов всей электроэнергии в Казахстане. Казалось бы, двойное снижение расходов на топливо должно привести к снижению тарифов на электроэнергию, тепло и воду.  В марте министерство национальной экономики даже  пообещало снизить тарифы на электроэнергию – в два этапа. Сначала  за счет снижения отпускных цен на Экибастузской ГРЭС-1 – с 8,80 до 8,65 тенге за киловатт-час, затем через снижение тарифов АО “KEGOC” и энергопередающих организаций.

Но в апреле реальное снижение вызвало лишь печальную улыбку у населения: тариф “упал” на несколько тиынов. При этом последнее повышение тарифа 1 января увеличило цену для Алматы сразу на 7,6 процента. В итоге сегодня средний отпускной тариф для населения, например  “Алматыэнергосбыта”, работающего в Алматы и Алматинской области, – 17,27 тенге за киловатт-час.

Затем вице-министр энергетики  Бахытжан ДЖАКСАЛИЕВ предложил ввести абонентскую плату для крупных потребителей электроэнергии, обосновав это необходимостью привлечь инвестиции в электросетевой комплекс для строительства новых электросетевых мощностей. Все это породило слухи, что минэнерго намерено снова поднимать тарифы на коммунальные услуги. В конце июня их попытался развеять уже лично министр энергетики Владимир ШКОЛЬНИК. Он заверил, что “мы не планируем повышать тарифы на электроэнергию в этом году”.

За что мы платим

Почему же падение цен на уголь и снижение расходов на производство энергии не привело к ощутимому падению тарифов? Для начала нужно понять, из чего собственно состоит тариф на коммунальные услуги.  Для примера разберем тариф “Алматыэнергосбыта”. Он делится на четыре большие составляющие: покупка электроэнергии у производителей (55 процентов), транзит по магистральным линиям электропередачи АО “KEGOC” (11 процентов), передача энергии по сетям АО “Алатау Жарык Компаниясы” – региональной электросетевой компании (30 процентов), и собственные затраты (менее 3 процентов). Причем электроэнергию “Алматыэнергосбыт” покупает на пяти разных станциях, и доля производства электроэнергии на угле составляет только 38 процентов, на мазуте и газе – 18. В итоге выходит, что цена на топливо в конечном тарифе составляет от силы четверть от суммы.

Но есть проблемы, которые не способны разрешить ни министерство энергетики, ни комитет по регулированию естественных монополий.

Какая польза от КРЕМа?

– Формально рынок коммунальных услуг регулирует комитет  по регулированию естественных монополий минэкономики (КРЕМ). Но  это очень небольшая контора, – рассказал “Каравану” экономист Петр СВОИК. – Большей частью в ней работают технические работники, а не специалисты по тарифообразованию, нормированию и мониторингу. Крайне небольшие штаты у департаментов КРЕМа  и в регионах. Причем на уровне ниже области вообще никого нет. Поэтому  КРЕМ больше присутствует на рынке коммунальных услуг, нежели участвует в его регулировании.  К чему это приводит? Любая сложная монополия может работать, если для нее  разработаны минимум 15–20 нормативных документов: по формированию тарифов, определению уровня потерь, удельному расходу топлива или реагентов и так далее. Эту работу могут сделать лишь очень профессиональные организации. Поэтому антимонопольщики пошли по легкому пути: сам монополист предлагает КРЕМу  нормативы, а тот делает вид, что в этом разбирается. В лучшем случае комитет подключает отраслевые министерства, например минэнерго. Но в любом случае определить нормативы, к примеру,  удельный расход для ТЭЦ или ГРЭС, можно только на месте, но никак не из кабинета. Мы пошли по пути самонормирования вместо полноценного контроля.

После того как были установлены нормативы, нужно ежегодно проверять, как они реализуются. Антимонопольщики этим также практически не занимаются, поэтому все снова базируется на  годовых отчетах предприятий-монополистов. В итоге нарушается главный принцип управления: стандарт – действие – проверка – коррекция. Первые два пункта есть, но монополистов не проверяют, а значит, не корректируют их работу, чем они с успехом и пользуются.

Нетленка про “модернизацию”

– Последние несколько лет к эксплуатационному тарифу добавляется еще инвестиционный тариф, – продолжает эксперт. – Мол, предприятие не только работает, но и что-то строит: укладывает трубопроводы или ЛЭП, модернизирует печи, ставит новые подстанции. Процентов 20–25 из этой добавки также успешно теряется.

По концепции тарифной политики до 2020 года предполагается, что все тарифы на ЖКХ будут переведены на инвестиционный принцип формирования. Этот принцип  апробирован на тарифе на электроэнергию. Соответственно всем коммунальным предприятиям нужно каждый год утверждать в КРЕМе свои тарифы. Одновременно инвестиции будут увеличены на 40 процентов. Очевидно снова за счет роста тарифа на эти же 40 процентов – чудес ведь не бывает. Это позволяет монополистам нарастить “жирок”.

– По официальным отчетам, все годы суверенитета Казахстана уровень износа инфраструктурных сетей оставался на уровне 70 процентов, – говорит Петр Своик. – То есть  все их повышения привели только к сохранению самих сетей в рабочем состоянии. Они не стали новее. Следовательно, для значимого обновления этих систем тарифы нужно существенно увеличивать.

Все это говорит о том, что коммунальные тарифы расти будут. Если не в этом году, так в следующем. Несмотря на снижение цен на топливо.