Правила жизни Дмитрия Нагиева

Народную любовь артисту обеспечили не только брутальная внешность и актерский талант, но и недюжиная харизма и необъяснимое, по-настоящему мужское обаяние.

Я очень ответственный человек — это мой большой плюс и моя большая беда. Даже встречаясь с женщинами на один раз, чувствую потом угрызения совести и помогаю им чем-то, тащу на себе эти вериги.

Когда я стал более-менее известным ведущим, одна женщина мне сказала: «Мне кажется, я вас помню. Кудрявый мальчишка, стоявший в ливрее возле казино на Невском проспекте, — это же были вы?» Тогда я стеснялся подобных фактов биографии и ответил, что нет. Сейчас честно бы признался, что да. «Дверь всем вы открывали?» — «Я». — «В фильмах эротического содержания вы снимались?» — «Тоже я».

Раньше пытался себя убедить,что рыбалка с друзьями по пятницам и баня по субботам меня привлекают. Но я понял, что нуждаюсь в женской поддержке и пытаюсь искать друга в той, кто рядом со мной. Женская рука, женские глаза, плечи, ноги и все к этому прилагающееся для меня важнее.

Что касается того, каким я был в детстве, — это мало имеет отношения к тому, какой я сейчас. У меня тонкая кость, я невысокого роста, то есть можно представить, сколько нужно внешней и внутренней работы над собой, чтобы из щуплого белобрысого мальчика вырос лысый брутальный детина. Во многом это созданный миф, иллюзия, которую я не прочь поддерживать, поскольку на сегодняшний день это уже, можно сказать, моя сущность.

Мужчина должен задумываться о браке лет с семи, а в дальнейшей жизни важен вопрос качества. Но мне кажется, что на сегодняшний день, находясь в тех замечательных реалиях, в которых мы живем, ответ один: не надо торопиться.

Счастье — это, наверное, когда тебе просто спокойно… Спокойно и ничего не хочется, кроме того, что имеешь в данный момент. Но вот какая штука! Счастье никогда не задерживается возле нас надолго. Либо его забирают другие люди, либо оно уходит… Как-то само по себе.

Лет так в 16, наверное, я думал что любовь — это счастье, а с годами выясняется, что любовь — это болезнь, похожая, ну, может быть, на аппендицит, распространенная и вроде бы не опасная, но если не вырежешь вовремя, помрешь от «перитонита».

Можно, конечно, всю жизнь сидеть и ныть: «Я никомy не нyжен…» Значит, надо сделаться нyжным. Не нyжно то, что ничего не стоит, — значит, «ничтожество». Hе бyдьте ничтожествами, дpyзья мои.

В 17 лет я полагал, что предел молодости где-то в 25 лет. Но сейчас хочу продержаться лет эдак до 50. А почему нет? Ален Деллон в 54 выглядел на 35. Хотя, конечно, ощущаешь, что финишная ленточка все ближе и ближе... И цвета она — черного.